воскресенье, 27 марта 2016
Название: Никто, кроме нас
Фандом: Отблески Этерны
Автор: Зия РашидБета: Wednesday_@ddamsРазмер: драббл, 628 слов
Пейринг/Персонажи: Готлиб Доннер,
Отто БюнцКатегория: джен
Жанр: Рейтинг: G
Размещение: с разрешения автора
Дисклеймер: мир и персонажи -
ВВК, идеи -
Otto Bunz, мое только кривое исполнение
Доннер рассеянным взглядом провожает выброшенный за борт платок с узелком. Старая традиция «Весенней птицы». Когда Бюнц впервые ступил на борт «Птахи», ему было семнадцать, корабль только сошел с верфей, и этот обычай, старый, как дневники матери, Бюнц принёс с собой. Раньше он существовал лишь на одном корабле — «Зиглинде».
Двенадцатилетний мальчишка, встрёпанный, как вырвавшийся из драки голубь, завороженно следил за платком, медленно падающим в море. Платок переворачивался, полоскал, как парус, и расправлял концы, словно птица — крылья.
— Капитан, а что это значит? — спросил Бюнц, когда платок упал в воду и исчез в волнах.
— Думаешь, тебе можно доверить такую важную тайну? — засмеялся капитан.
— Капитан! Да я!.. Я!.. — пытался выговорить слова возмущения мальчишка.
— Ну, ладно-ладно…. Знаешь, Отто, тебе надо работать над своей вспыльчивостью, — упрекнул его капитан. — Вот брат у тебя совсем не такой.
— Это вам кажется. Вы просто не знаете, куда и когда смотреть, — мстительно улыбнулся Бюнц, пожимая плечами. — К тому же Пауль просто лучше себя контролирует.
— Такой маленький и такой наглый, — капитан фыркнул, но всё же вернулся к рассказу:
— Слыхал ли ты легенды о варитских богах?
— Да вы язычник, капитан!
— А ты будешь драить палубу до самого утра, если сейчас же не заткнёшься.
Бюнц с сомнением посмотрел на капитана, но замолчал. Ему хотелось узнать легенды, о которых заговорил капитан.… Да и палубу драить желания не было.
— То-то же, — одобрительно хмыкнул капитан. — Так вот, согласно этим легендам у морского бога есть жена — Ран. Штормовая богиня. Смекаешь?
— Немного…. — неуверенно пробормотал ничего не понимающий Бюнц.
— Связывая один уголок платка с другим, капитан связывает свою душу с духом корабля, — продолжил капитан с улыбкой. — А выбрасывая в море, отдаёт ему на сохранение, зарекается перед Ран: когда придёт беда, пусть заберёт капитана, но сохранит его корабль.
— И как, работает? — тихо выдохнул Бюнц после недолгого молчания.
— Кто знает.… Но «Зиглинда» сменила многих капитанов, а сама, гляди-ка, всё ещё держится. И о богине Ран по сей день помнят….
Со временем «Зиглинда» об этой традиции забыла, и она осталась у «Птахи». Сейчас воспоминание отдавало болью в груди.
— Ты знаешь, я смерти не боюсь... — пытается сформулировать свои чувства Бюнц.
Доннер обрывает его. Резко, даже немного грубо, не как друг, но как вице-адмирал.
— Я знаю много больше. Но не могу ничего изменить. Ты и сам понимаешь это. Мы все понимаем.
Бюнц морщится, как от головной боли, облокачивается на фальшборт, зло глядя в бесконечно чёрное море. Если долго смотреть вниз, в чёрную гладь, может показаться, что море смотрит в тебя, смотрит так же зло, как сейчас он сам. И Бюнца не отпускает ощущение, что это взгляд живого существа. Наверно, так же будут смотреть на них фрошеры…. Фрошеры. Как же неожиданно быстро эти талигойцы из просто знакомых моряков соседнего государства превратились в ярмо на шее!
— Почему? — спрашивает он, наконец, хотя ответ им обоим был известен.
— Потому что таков приказ Его Величества.
Это Доннер почти чеканит, как на отчёте, и Бюнц первый раз за всё время их дурацкого разговора отрывает взгляд от воды и смотрит на вице-адмирала с растерянностью и недоумением.
— Прости, — Доннер виновато улыбается и качает головой. — Нервы.
— Знаю. Зачем только, шестнадцать кошек ему под одеяло!
Доннер разводит руками.
Они молчат какое-то время, и Бюнц почти забывается, слыша только гул ветра, когда на его плечо мягко опускается тяжёлая ладонь.
— Всё будет в порядке, — говорит Доннер, но Бюнц по тону понимает: Доннер просто заставил себя сказать то, во что и сам толком не верит.
— Не будет, — Бюнц резко разворачивается, смотрит зло. — Не будет, вице-адмирал! И мы все это понимаем.
Доннер выглядит немного растерянным и совсем обескураженным, а Бюнц смеётся и, прищурившись, добавляет:
— Но когда всё пойдёт не по плану, последние рубежи будут за мной. Ясно?
Доннер понимает. Губы Бюнца расползаются в улыбке. Доннер улыбается в ответ, — не безумно и зло, как Бюнц, а тепло, почти по-отечески, — и медленно кивает. Они оба знают, что каждый может лишь делать то, что не сделает за него никто другой.
@темы:
ОЭ,
неумелое творчество